Головатов михаил. Михаил головатов о неизвестных подробностях его задержания в австрии

ЛИЧНОЕ ДЕЛО

ГОЛОВАТОВ Михаил Васильевич

Родился 23 августа 1949 г. в подмосковной деревне Муковнино. В 1972 г. пришел работать в органы госбезопасности. В 1973 г. окончил 401-ю специальную школу КГБ СССР, а в 1986 г. - Высшую школу КГБ СССР. В 1974 г. в числе первых был зачислен младшим разведчиком в Группу "А" службы Отдела охраны дипломатических представительств 7-го Управления КГБ СССР ("Альфа"). Принимал участие в оперативных, боевых операциях по нейтрализации террористов, командировался в "горячие точки". В 1984 г. был назначен заместителем командира Группы "А". До лета 1991 г. возглавлял направление в центральном аппарате КГБ ССР по созданию региональных отделений Группы "А". С августа 1991 по июль 1992 г. командовал Группой "А". После ухода в отставку основал группу частных охранных предприятий "Альфа", а в 1995 г. стал президентом объединения "Союз независимых служб содействия коммерческой безопасности", в которое входят 42 структуры. Член Экспертного совета Комитета по безопасности Государственной Думы РФ. Полковник запаса. Награжден орденами Красного Знамени, Красной Звезды, медалью "За отвагу", орденом "За личное мужество" (Белоруссия).

- Михаил Васильевич, так уж получилось, что первая спецоперация "Альфы" не являлась антитеррористической - 27 декабря 1979 года офицеры Группы "А" совместно с бойцами группы "Зенит" при поддержке подразделений ВДВ и "мусульманского батальона" взяли штурмом дворец президента Афганистана Хафизуллы Амина. Это был единственный боевой опыт "альфовцев" за рубежом?

Нет, не единственный. После той командировки 11 человек из числа сотрудников группы оставались в Кабуле до 2 июля 1980 года для обеспечения охраны Революционного совета и президента Республики Афганистан Бабрака Кармаля, после чего они передали охранные функции 9-му Управлению КГБ СССР. Затем, в связи с усложнением обстановки в Афганистане и, одновременно, с увеличением числа тех задач, которые возлагались на Группу "А", были предусмотрены двухмесячные командировки более молодых сотрудников в Афганистан для их "обкатки" в боевых условиях. Такие стажировки проводились с 1982 до 1987 года. В основном, нас привлекали для охраны газопровода вблизи Мазари-Шарифа, организации засад на путях движения бандформирований и задержания или ликвидации их главарей. Специальное оружие в такие командировки не брали, пользовались только тем, что было на вооружении у погранвойск: автоматы Калашникова 5,45 мм, СВД, ПК. Только бронежилеты и каски были свои.

Местные жители, наверное, догадывались по каким-то элементам экипировки, что из гарнизона выезжали не обычные пограничники?

Да, мы были свидетелями того, что в районе наших дислокаций у душманов всегда были свои "подсказчики", которые передавали информацию о нашем передвижении: то пускали "зайчика" зеркальцем, то поджигали солому, и мы наблюдали, как на нашем пути от одного кишлака к другому вспыхивают огни или проблески. Душманы пытались устраивать нам засады, минировали пути, были случаи подрывов нашей техники при ее выдвижении. Подрывы газопровода происходили то раз, то 2 раза в неделю, мы же старались их не допустить, или же обеспечить безопасность ремонтных бригад, которые выезжали к местам этих диверсий. Были случаи, когда нас направляли на уничтожение британских советников. В Тахоре, например, британцы как-то давали душманам показательный бой - как уничтожать бронетанковую технику, правда, потом им удалось от нас уйти. Впоследствии, читая одну из публикаций в иностранной прессе, мы пришли к выводу, что эти советники были из САС: в своих воспоминаниях они указывали те же населенные пункты и те же обстоятельства боя, где в тот период времени находились и мы. В другой раз в районе Мардиана нам все же удалось задержать француза-журналиста вместе с одной из банд, который на поверку оказался советником по тактике ведения партизанской войны. После 1987 года мы перестали командировать ребят в Афганистан, так как успели "обкатать" там всех сотрудников нашего подразделения. Убитых за годы этих боевых стажировок у нас не было, случались ранения и контузии, но даже те из ребят, кто больше не мог принимать участия в боевых операциях, но желал продолжать службу в Группе "А", оставались в ней вплоть до увольнения в запас, занимаясь, допустим, воспитательной работой или работая в группе обеспечения. Таково было указание Юрия Владимировича Андропова. Он стремился сохранить дух взаимовыручки, который изначально присутствовал в подразделении.

Широкую известность Группе "А" принесли блестяще проведенные спецоперации по освобождению заложников, ни один из которых не погиб. Однако еще до распада СССР ее бойцы неоднократно участвовали также в пресечении экстремистских действий. Где, на ваш взгляд, бойцам пришлось особенно тяжело?

В Душанбе. 12-13 февраля 1990 года на улицах, прилегающих к зданию ЦК компартии Таджикистана, начались массовые беспорядки, которые сопровождались стрельбой, погромами и поджогами магазинов, рынка, нападениями на отделения милиции. Только на площади перед ЦК находилось до 5000 митингующих, пытавшихся захватить его здание. Многие из толпы были вооружены обрезами и пистолетами, стреляли в спину сотрудникам правоохранительных органов, в результате чего погибли пять человек. Для оказания помощи КГБ Таджикистана из Москвы в Душанбе были командированы 50 сотрудников Группы "А", оперативные работники 5-го Управления КГБ СССР и 150 десантников Витебской дивизии, которых уже успели переодеть в общевойсковую форму и временно переподчинить Погранвойскам КГБ СССР. Из Москвы мы вылетели где-то в час ночи, в пять утра уже были в Душанбе. На тот момент в городе уже было введено чрезвычайное положение, но погромы по-прежнему продолжались. Нас расквартировали в зданиях ЦК и КГБ Таджикистана, которые мы затем и охраняли, а кроме того, предупреждали всякие противоправные действия вместе с сотрудниками КГБ Таджикистана, военнослужащими Погранвойск и милицией. Внешним толчком к беспорядкам послужили властные противоречия, возникшие между первым секретарем ЦК компартии Таджикистана Махкамовым, который принадлежал к ленинабадскому клану, и одним из его замов - представителем кулябского клана. Однако волна этого недовольства поднималась и продвигалась духовными лидерами центральной мечети в Душанбе. Во всяком случае, прибывшие с нами сотрудники 5-го Управления КГБ СССР, в основном, старались работать с религиозно настроенными лидерами мусульманского движения.

Там, где возникали массовые беспорядки, мы подъезжали к толпе, старались ее оцепить, чтобы вычленить из нее тех лидеров, которые вели пропагандистскую деятельность, оттеснить их с помощью тех местных сотрудников, которые были переодеты в гражданскую одежду, и, наконец, задержать и препроводить в следственный отдел КГБ Таджикистана. В то же время нельзя было допустить, чтобы возникло какое-то противостояние и началась потасовка. Так же действовали с теми, кто оказывался замеченным в фактах поджогов. К этому периоду наши сотрудники по 180-200 дней в году находились в подобных командировках в Баку, Тбилиси и Кишиневе, и в Душанбе никого из людей не потеряли, но все же нас было мало, а их - толпы. Наши решительные действия при активном содействии местных сотрудников КГБ привели к тому, что через 2 недели обстановка постепенно стала стабилизироваться, а спустя месяц окончательно нормализовалась.

В мае 1990 года "Альфа" провела в Москве операцию "Капкан" - по задержанию скупщиков оружия. Каковы были масштабы этой акции, кого удалось задержать?

Это была совместная операция УКГБ СССР по Владимирской области и Управления по защите конституционного строя. Соответственно, и мы были подключены к мероприятиям, связанным и с разработкой, и с задержанием этой преступной группировки. На тот период этот случай был из ряда вон выходящий, поскольку велся строгий контроль даже по единицам утраченного оружия. Когда нами была получена информация о возможной покупке членами банды крупной партии автоматов и пулеметов, то, чтобы до конца отследить все каналы и пути сбыта оружия, была задумана эта операция. Роль продавцов из несуществующей преступной группировки, организующей утечки оружия с одного из заводов, сыграли оперативные работники КГБ, они же и провели задержание с поличным. Покупали оружие - до пятидесяти единиц автоматов и пулеметов отечественного и иностранного производства - представители армянской диаспоры в Москве для дальнейшей их переправки в Закавказье. Непосредственно задержание проходило в Московской области, на Горьковском шоссе при передаче оружия из машины в машину.

Чем для "Альфы" и для вас лично стали события 12-13 января 1991 года в Вильнюсе? Нужно ли было применять в тех условиях "Альфу"?

Надо было решать этот вопрос раньше переговорным путем и жесткими мерами, чтобы не допустить захвата телецентра и телебашни толпой. Тем более что до этого уже были похожие прецеденты - захват Дома печати, обстрелы воинских частей. Причем в Центр шли регулярные доклады и вся оперативная обстановка, которая постепенно нагнеталась в Литве, была известна высшему руководству страны: и председателю КГБ, и членам политбюро, и Горбачеву. И именно бездействие и попустительство руководства СССР, непринятие им конкретных решений довели ситуацию до выхода ее из-под контроля. Надо было менять ту систему, по которой управлялись те же прибалтийские республики. Да, конечно же, "Альфа" является тем подразделением, которое призвано выполнять какие-то локальные операции, связанные с освобождением заложников. Но когда руководство КГБ и Советского Союза поставило перед нами задачу захватить телецентр и телебашню, первоначально были осуществлены все необходимые мероприятия: нам были приданы силы и средства - и псковский полк ВДВ, и конвойные войска, - проводились заседания штаба, регулярно шли доклады, так что знание оперативной обстановки было доведено до всех. Да, десантники, которые должны были нам расчистить дорогу, не смогли пробиться через толпу, которая была вокруг нас (порядка 9000 человек), не стали никого давить бронетехникой. Мы с трудом пробивались через толпу: нам и слезоточивым газом в лица брызгали, и прутьями-заточками били, так что порезы рук-ног были. И, тем не менее, мы выполнили задачу и 13 числа передали охрану объектов войскам. Но вот то, что произошло потом... 14 января, по логике вещей, нужно было вводить президентское правление, чтобы окончательно нормализовать обстановку в Литве, а оно не было введено. Наоборот, были высказывания руководства страны, что наше подразделение в Вильнюс не командировалось, причем на фоне замалчивания той ситуации, которая произошла в Литве. А когда вернулись из Вильнюса двумя самолетами в Москву, нас не только не встретили, нас даже не принял с отчетом никто из руководителей КГБ.

После тех событий СМИ окрестили Группу "А" "душителями демократии", а вас лично объявили "врагом литовского народа". Вы лично видели хоть одного убитого или задавленного литовца?

Не видел ни внутри, ни вокруг телебашни. По данным литовского "Саюдиса", 13 человек погибли от огнестрельных ранений и бронетехники. Но вооружение и боеприпасы, которые нам выдавались, были сданы по окончании операции, так что при желании по документам можно установить, что с нашей стороны не было сделано ни единого выстрела. Зато во время штурма был смертельно ранен в спину наш молодой сотрудник Виктор Шатских. В шуме толпы, конечно, нельзя было различить выстрелов, но когда мы уже овладели телебашней и выходили наружу, по нам производились одиночные выстрелы из окон соседних домов, так что уезжали оттуда, прикрываясь бронетехникой.

Почему "Альфа" не поддержала организаторов путча в августе 1991 года?

Начиная с пяти часов утра 18 августа подразделение было переведено на казарменное положение. И когда было объявлено о создании ГКЧП, информацию о том, что происходит у Белого Дома, мы стали получать и от служб наружного наблюдения, которые отслеживали развитие ситуации там, и от СМИ. Кроме того, наш командир Виктор Карпухин неоднократно ездил в центральное здание КГБ. К нам приехали представители из взаимодействующих подразделений: руководитель московского ОМОНа, командир ОМСДОН имени Дзержинского, один из руководителей УКГБ по Московской области. Но от них же мы вдруг и узнали, что в Москву были стянуты только части Минобороны, а ОМСДОН по-прежнему находилась в месте своей постоянной дислокации в Балашихе, и на ее выдвижение никто из руководства МВД команд не давал. Было также непонятно, где разместятся фильтрационные пункты, кто будет осуществлять фильтрацию, эвакуацию, оказывать медицинскую помощь, проводить с задержанными какие-то следственные действия и т. д. - то есть обязательные подготовительные мероприятия, которые должны были предшествовать операции, не проводились. Естественно, понимание, что нас опять сталкивают с толпой, рьяного порыва ни у руководства подразделения "А", ни у его сотрудников не вызывало. Однако мы все равно находились в состоянии повышенной боевой готовности и ждали каких-то распоряжений и указаний, но команд не было. Если Язов дал соответствующую команду войскам, то части и подразделения МВД и КГБ ее не получили. Карпухин также неоднократно выезжал с группой сотрудников в район Архангельского, куда Ельцин уезжал ночевать из Белого дома - при желании можно было его по дороге перехватить и арестовать, но такого приказа от Крючкова так и не последовало.

Как вы оцениваете действия нынешней "Альфы"? Понизился ли класс мастерства?

На сегодняшний день это профессиональное, высококлассно подготовленное подразделение, обеспеченное всем необходимым. Да, у "Альфы" были трудности в 1993-м, 1995-м и 1997-м годах, но, если сравнивать группу, которая была при Советском Союзе, и сегодняшнюю, то их оснащенность и подготовленность намного выше, чем когда-то у нас. Это связано и с тем, что сегодня происходит в Чечне, и с высоким уровнем оргпреступности в целом по стране. Если мы раньше не участвовали в войсковых операциях, а только являлись одним из звеньев этой цепи, то теперь на протяжении всей второй чеченской кампании сотрудники Группы "А" по 2-3 месяца служат там, выполняя те или другие задачи в рамках контртеррористических действий.

Что показал "Норд-Ост"? Какие поправки должны быть внесены в действия спецслужб или оперативного штаба, исходя из тех событий? Чего ни в коем случае нельзя допускать?

Необходимо, чтобы по этому направлению агентурно-оперативная работа велась постоянно. Любой поступивший сигнал должен отрабатываться немедленно и не силами одних лишь участковых, поскольку они, как правило, не имеют достаточного уровня подготовки. Этими вопросами, в первую очередь, должны заниматься подразделения ФСБ. В противном случае на стадии подготовки к теракту мы просто не имеем информации, а в итоге бьем "по хвостам", как это было на "Норд-Осте". Работа штаба тоже должна вестись теми людьми, которые занимаются этим профессионально, поэтому туда должны входить представители ФСБ, МВД, прокуратуры, Министерства обороны. Помимо специалистов, к работе штаба для ведения переговорного процесса можно привлекать и тех, кто пользуется определенным доверием у заложников и не вызывает явного раздражения у террористов, - к примеру, врачей. А вот не должно быть тех, кто "пиарит" сам себя: депутатов Госдумы, разного рода артистов и так далее. Освещение событий должно вестись только через пресс-центр, работники которого будут дозированно давать информацию о происходящем, чтобы не подпитать ею террористов.

Михаил Васильевич Головатов (p. 23 августа 1949 года в подмосковной деревне Муковнино Лопасненского (ныне Чеховского) района) - советский военнослужающий, командир Группы «А» в 1991–1992 годах, полковник запаса.

Биография

В 1965 году поступил в Московский авиационный техникум имени Н. Н. Годовикова. Выполнил нормативы мастера спорта по гребле и лыжам, кандидата в мастера по велогонкам.

Мастер спорта по лыжам и стрельбе из пистолета. В 1965–1971 годах был членом штатной команды «Динамо» по лыжным гонкам, входил в сборную Советского Союза. Чемпион Москвы в этой спортивной дисциплине (1969 год). Занимался греблей, выигрывал первенство Москвы в «одиночке» и «двойке». Окончил заочное отделение Государственного Центрального ордена Ленина института физической культуры (ГЦОЛИФК). В Группе «А» - с момента ее основания в 1974 году, прошел путь от младшего разведчика, снайпера до командира подразделения.

События в Вильнюсе

В июле 2011 г. Михаил Головатов был арестован в Вене , так как он находился в общеевропейском розыске по запросу Литвы по обвинению в участии в событиях 13 января 1991 года в Вильнюсе , когда группа «А» штурмовала телецентр.

Тем не менее, Головатов вскоре был освобожден. Австрийские власти утверждали, что он был отпущен исключительно по юридическим причинам, однако некоторые политики в Литве считают, что они поддались давлению со стороны России.

ГОЛОВАТОВ Михаил Васильевич

Полковник запаса.
Командир Группы «А» в 1991–1992 годах.

Родился 23 августа 1949 года в подмосковной деревне Муковнино Лопасненского (ныне Чеховского) района. В 1965 году поступил в Московский авиационный техникум имени Н. Н. Годовикова. Выполнил нормативы мастера спорта по гребле и лыжам, кандидата в мастера по велогонкам.

Действительную службу проходил в военизированной пожарной охране Москвы. По ее завершении в 1972 году принят на работу в 7-е Управление КГБ СССР. Профессиональную чекистскую подготовку прошел в Ленинградской спецшколе КГБ (1973 год).
Мастер спорта по лыжам и стрельбе из пистолета. В 1965-1971 годах был членом штатной команды «Динамо» по лыжным гонкам, входил в сборную Советского Союза. Чемпион Москвы в этой спортивной дисциплине (1969 год). Занимался греблей, выигрывал первенство Москвы в «одиночке» и «двойке». Окончил заочное отделение Государственного Центрального ордена Ленина института физической культуры (ГЦОЛИФК).
В Группе «А» — с момента ее основания в 1974 году, прошел путь от младшего разведчика, снайпера до командира подразделения.
В период «Второго этапа Апрельской революции» (штурм дворца Амина) с декабря 1979-го и до июля 1980 года находился в Афганистане, охраняя высших руководителей НДПА и ДРА. В ноябре 1983 года на территории аэропорта г. Тбилиси принимал непосредственное участие в нейтрализации террористов, захвативших пассажирский самолет, следовавший по маршруту Тбилиси — Ленинград.
С 4 марта по 25 апреля 1984 года возглавлял нештатную боевую группу в Афганистане. В том же году назначен заместителем командира Группы «А» — начальником хабаровского отделения. В этом качестве принимал непосредственное участие в создании дальневосточной «Альфы». В 1989 году вернулся в Москву, помимо оперативных задач формировал региональные подразделения Группы «А» в Минске, Киеве, Алма-Ате, Краснодаре и Екатеринбурге. В дальнейшем курировал это направление до лета 1991 года.
В 1986 году окончил Высшую школу КГБ по специальности «юрист-правовед» . Командовал группой сотрудников подразделения, командированных в Вильнюс в январе 1991 года. После этого был официально объявлен новыми литовскими властями «врагом литовского народа».
С 23 августа 1991 года по 4 июля 1992-го полковник М. В. Головатов — командир Группы «А».
Награжден орденами Красного Знамени, Красной Звезды, «За личное мужество» (Белоруссия), медалью «За отвагу».
После увольнения с военной службы занялся частной охраной деятельностью. Основал целый ряд фирм: «Альфа-Б» , «Альфа-7» , « Альфа-Авиа М». В 1995 году возглавил объединение «Союз независимых служб содействия коммерческой безопасности».
В 1997-2002 годах являлся заместителем председателя Консультативного совета при ФСБ, который объединял представителей наиболее авторитетных частных предприятий безопасности и руководителей основных оперативных подразделений ФСБ.
15 апреля 2004 года избран президентом Федерации лыжных гонок г. Москвы. Член Президиума Федерации лыжных гонок России.
На протяжении многих лет являлся членом Совета Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа».

Биография

В Группе «А» - с момента её основания в 1974 году, прошел путь от младшего разведчика, снайпера до командира подразделения.

События в Вильнюсе

В связи с таким решением австрийской стороны послу Австрии в Вильнюсе была вручена нота протеста, у посольства Австрии прошли акции протеста. В ответ на действия Австрии Литва также решила отозвать для консультаций своего посла в Австрии Гедрюса Пуоджюнаса. Ноту по тому же поводу послу Австрии в Риге вручила и Латвия . В связи с освобождением Головатова министры иностранных дел Литвы, Латвии и Эстонии Аудронюс Ажубалис, Гиртис Валдис Кристовскис и Урамас Паэт обратились с протестом к комиссару ЕС по вопросам правосудия, основных прав и гражданства Вивьен Ридинг и к своим коллегам из стран ЕС.

Между тем, согласно присяге и долгу, Головатов выполнял приказ председателя КГБ Крючкова. Такой приказ без согласования с Горбачевым не отдается. Горбачев впоследствии утверждал, что он ничего не знал о произошедшем. Понимая всю нелепость ситуации, Головатов приказал своим бойцам оставить все боевые припасы в расположении группы "А", магазины для автоматов и пистолетов зарядить только холостыми патронами, а вместо гранат взять шумовые и световые взрывпакеты. Именно так и пошла Альфа на штурм телецентра. При взятии комнат использовалась такая тактика: сначала в комнату (или за угол) закидывались световые и шумовые взрывпакеты и тут же туда влетали бойцы. Вязали всех без разбору. Обнаруженное оружие приводилось в негодность.

Награды

Орден Красного Знамени (СССР)
Орден Красной Звезды (СССР)
Медаль «За отвагу» (СССР)

Напишите отзыв о статье "Головатов, Михаил Васильевич"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Головатов, Михаил Васильевич

Прошло четыре недели с тех пор, как Пьер был в плену. Несмотря на то, что французы предлагали перевести его из солдатского балагана в офицерский, он остался в том балагане, в который поступил с первого дня.
В разоренной и сожженной Москве Пьер испытал почти крайние пределы лишений, которые может переносить человек; но, благодаря своему сильному сложению и здоровью, которого он не сознавал до сих пор, и в особенности благодаря тому, что эти лишения подходили так незаметно, что нельзя было сказать, когда они начались, он переносил не только легко, но и радостно свое положение. И именно в это то самое время он получил то спокойствие и довольство собой, к которым он тщетно стремился прежде. Он долго в своей жизни искал с разных сторон этого успокоения, согласия с самим собою, того, что так поразило его в солдатах в Бородинском сражении, – он искал этого в филантропии, в масонстве, в рассеянии светской жизни, в вине, в геройском подвиге самопожертвования, в романтической любви к Наташе; он искал этого путем мысли, и все эти искания и попытки все обманули его. И он, сам не думая о том, получил это успокоение и это согласие с самим собою только через ужас смерти, через лишения и через то, что он понял в Каратаеве. Те страшные минуты, которые он пережил во время казни, как будто смыли навсегда из его воображения и воспоминания тревожные мысли и чувства, прежде казавшиеся ему важными. Ему не приходило и мысли ни о России, ни о войне, ни о политике, ни о Наполеоне. Ему очевидно было, что все это не касалось его, что он не призван был и потому не мог судить обо всем этом. «России да лету – союзу нету», – повторял он слова Каратаева, и эти слова странно успокоивали его. Ему казалось теперь непонятным и даже смешным его намерение убить Наполеона и его вычисления о кабалистическом числе и звере Апокалипсиса. Озлобление его против жены и тревога о том, чтобы не было посрамлено его имя, теперь казались ему не только ничтожны, но забавны. Что ему было за дело до того, что эта женщина вела там где то ту жизнь, которая ей нравилась? Кому, в особенности ему, какое дело было до того, что узнают или не узнают, что имя их пленного было граф Безухов?
Теперь он часто вспоминал свой разговор с князем Андреем и вполне соглашался с ним, только несколько иначе понимая мысль князя Андрея. Князь Андрей думал и говорил, что счастье бывает только отрицательное, но он говорил это с оттенком горечи и иронии. Как будто, говоря это, он высказывал другую мысль – о том, что все вложенные в нас стремленья к счастью положительному вложены только для того, чтобы, не удовлетворяя, мучить нас. Но Пьер без всякой задней мысли признавал справедливость этого. Отсутствие страданий, удовлетворение потребностей и вследствие того свобода выбора занятий, то есть образа жизни, представлялись теперь Пьеру несомненным и высшим счастьем человека. Здесь, теперь только, в первый раз Пьер вполне оценил наслажденье еды, когда хотелось есть, питья, когда хотелось пить, сна, когда хотелось спать, тепла, когда было холодно, разговора с человеком, когда хотелось говорить и послушать человеческий голос. Удовлетворение потребностей – хорошая пища, чистота, свобода – теперь, когда он был лишен всего этого, казались Пьеру совершенным счастием, а выбор занятия, то есть жизнь, теперь, когда выбор этот был так ограничен, казались ему таким легким делом, что он забывал то, что избыток удобств жизни уничтожает все счастие удовлетворения потребностей, а большая свобода выбора занятий, та свобода, которую ему в его жизни давали образование, богатство, положение в свете, что эта то свобода и делает выбор занятий неразрешимо трудным и уничтожает самую потребность и возможность занятия.
Все мечтания Пьера теперь стремились к тому времени, когда он будет свободен. А между тем впоследствии и во всю свою жизнь Пьер с восторгом думал и говорил об этом месяце плена, о тех невозвратимых, сильных и радостных ощущениях и, главное, о том полном душевном спокойствии, о совершенной внутренней свободе, которые он испытывал только в это время.
Когда он в первый день, встав рано утром, вышел на заре из балагана и увидал сначала темные купола, кресты Ново Девичьего монастыря, увидал морозную росу на пыльной траве, увидал холмы Воробьевых гор и извивающийся над рекою и скрывающийся в лиловой дали лесистый берег, когда ощутил прикосновение свежего воздуха и услыхал звуки летевших из Москвы через поле галок и когда потом вдруг брызнуло светом с востока и торжественно выплыл край солнца из за тучи, и купола, и кресты, и роса, и даль, и река, все заиграло в радостном свете, – Пьер почувствовал новое, не испытанное им чувство радости и крепости жизни.

В подмосковной деревне Муковнино Лопасненского (ныне Чеховского) района) - советский военнослужающий, командир Группы «А» в 1991–1992 годах, полковник запаса.

Биография

Действительную службу проходил в военизированной пожарной охране Москвы . По её завершении в 1972 году принят на работу в 7-е Управление КГБ СССР . Профессиональную чекистскую подготовку прошел в Ленинградской спецшколе КГБ (1973 год).